Category: образование

Category was added automatically. Read all entries about "образование".

Идёт пасхальная неделя


Я думаю, дорогие мои, что будет хорошо и правильно, если мы на этой неделе устроим Пасхальные чтения. Почитаем что-нибудь высокохудожественное и имеющее отношение к Пасхе. Соединим, так сказать, приятное с полезным. Сегодня прочтём рассказ Чехова «Студент». Это замечательный рассказ, и в нём есть ощущение живой, чувственной связи между нашим временем и временем Христа.

Студент

Погода вначале была хорошая, тихая. Кричали дрозды, и по соседству в болотах что-то живое жалобно гудело, точно дуло в пустую бутылку. Протянул один вальдшнеп, и выстрел по нем прозвучал в весеннем воздухе раскатисто и весело. Но когда стемнело в лесу, некстати подул с востока холодный пронизывающий ветер, всё смолкло. По лужам протянулись ледяные иглы, и стало в лесу неуютно, глухо и нелюдимо. Запахло зимой.
( Collapse )

Еще о жизни на Войковской и об обмене



В прошлом посте я рассказала о жизни на Войковской, хочу немного дополнить мой рассказ. Лена не интересовалась мальчиками, совсем не интересовалась. Нас это несколько удивляло, но не огорчало. Педагоги считают, что любовь – их главный враг. Есть такой стишок:

Любви на свете нет,
Есть только увлеченье,
Оно бывает с юных лет
И вредно для ученья.

Вот учебе Лены ничто не вредило. Психологически она оставалась ребенком. Однако, когда мы отдыхали втроем в Гудауте на каникулах после Лениного девятого класса, Лена на короткое время оказалась на пляже одна, мы с Игорем отошли купить воды в киоске. Мы увидели, что к Лене подошел какой-то мужчина и сел рядом с ней, о чем-то поговорил и ушел. Мы спросили у Лены, о чем с ней разговаривал этот человек. Лена сказала, что он хотел познакомиться и приглашал вечером куда-то пойти. Лена сказала: «Он подумал, что я взрослая». Вообще-то она лежала на пляже в одном купальнике, и какая она – он хорошо видел. Мы спросили у Лены, что она сказала незнакомцу, Лена ответила, что она сказала: «Вот идут мои родители». А он сказал: «Ох уж эти родители!» Встал и ушел. Как-то мы были втроем в кафе, и какой-то парень проявил к Лене внимание, как нам показалось, избыточное. Мы вмешались, парень сказал: «Какое ваше дело?» Мы объяснили, что Лена – наша дочь. А Лена ничего не поняла. Другие посетители кафе обратили внимание на эту сцену, и один из них сказал нам: «Ваша дочь не понимает, что она уже взрослая».
( Collapse )

Жизнь на Войковской. Продолжение


Я сейчас диктую моей племяннице Маринке Березиной, а она говорит, что все это мы уже писали, причем недавно. Раз она это говорит, значит, так оно и есть, хотя я этого не помню. Я сейчас пишу воспоминания в хронологическом порядке. Сначала жизнь в Новогирееве, потом в новой квартире у Речного вокзала, потом на Войковской, а дальше будет переезд на Большую Ордынку. И, чтобы не нарушить эту хронологию, я сейчас продолжу писать о жизни на Войковской, даже если об этом я уже писала. Если я это уже писала, то второй раз напишу точно так же, слово в слово и запятую в запятую – так у меня почему-то обычно бывает.

Приведу пример… В начале 90-х на нас хлынуло новое кино: американское, европейское, и в нашем отечественном кино был некий взрыв. Я собиралась написать пост на тему «Отечественный кинематограф начала 90-х», уж начала было его писать, но отвлекло что-то более актуальное. Но я не теряю надежды вернуться к этой теме. Тогда я смотрела минимум по три фильма в день в кинотеатрах и по телевизору, и все это у меня в голове перепуталось. Чтобы разобраться, я решила вести картотеку – кинотеку. Для этого я взяла библиографические карточки и два каталожных ящика. На карточке я писала название фильма, страну и киностудию, где этот фильм снимался, фамилии режиссеров, операторов и актеров, и еще на карточке была маленькая аннотация. Я не ставила своей задачей в аннотации отразить содержание фильма. Я писала аннотацию только для себя, чтобы мне вспомнить фильм. В этих ящиках в каталоге фильмов были разделители. Я разделила фильмы по странам, в которых они снимались. Внутри разделов фильмы стояли в алфавите названий. Когда в моем каталоге набралось больше трехсот фильмов, он стал источником информации, которым пользовались и мои друзья – тогда еще у людей не было индивидуальных компьютеров и интернета, в котором можно найти все что угодно. И вот однажды я заполнила карточку, на фильм, не помню, как он назывался, и написала на него аннотацию следующего содержания: «Лихо закрученный сюжет, Игорь Бочкин играет братьев-близнецов». Я стала ставить эту карточку на положенное место в каталоге и увидела, что карточка на этот фильм уже стоит. Значит, я посмотрела фильм второй раз и забыла, что его уже смотрела. Мне стало интересно, какую же я тогда написала аннотацию. Я достала карточку и прочла: «Лихо закрученный сюжет, Игорь Бочкин играет братьев-близнецов». Вот такое дело. Впечатления всегда сливаются в одну и ту же формулировку, значит, так будет и на этот раз. Вы прочтете не просто то, что я уже писала, а слово в слово то.
( Collapse )

Наконец, мы все вместе!


У меня частенько бывают проблемы с названием. Не знаю, как озаглавить пост, и это плохой признак. Говорят, как корабль назовешь – так он и поплывет. И если я сама не знаю, как назвать мой корабль, то от плаванья ничего хорошего ждать не приходится. А уж в этом посте, мне кажется, как-то особенно нет ни складу, ни ладу. Ну уж будь что будет. Вы у меня добрые – и я надеюсь, что и на этот раз вы будете ко мне снисходительны, как всегда.

Теперь у нас с Игорем была квартира, и можно было подумать о том, чтобы съехаться с мамой. Я сказала маме, что поеду в бюро обмена, опубликуюсь в бюллетене, который выпускает это бюро, повешу объявление на доске в бюро обмена, словом, начнем процесс обмена. Мама сказала, что, конечно, начнем обмен, но не сейчас, а немного позже. Так она все откладывала и откладывала, к нашему великому огорчению. Я понимала, что это связано с маминым старшим братом и моим дядей Пинхусом, который жил с мамой. Он был старше мамы на двадцать лет и тяжело болел. Я понимала, мама боится, что, когда мы съедемся, в большой семье дядя будет чувствовать себя некомфортно, его положение станет неопределенным, он почувствует себя приживалом. К тому же для тяжелобольного человека наша шумная жизнь с гостями и застольями будет трудна.
Мы подали заявление об обмене, только когда дядя умер, и почему-то очень долго не могли найти желающих с нами обменяться. Наконец, нашли, но обмен этот нельзя было назвать удачным. Все наши друзья и знакомые, мои сослуживцы из ЦНТБ отговаривали нас от этого обмена. Нашу двухкомнатную квартиру на Смольной улице, малогабаритную, но все же общей площадью около 40 кв. м, и мамину комнату площадью 24 кв. м, мы обменяли на квартиру, хотя и трехкомнатную, но маленькую. В трех комнатах было 37 кв. м – 10, 18 и 9 кв. м. Кухня 4,5 кв. м, правда, плита четырехконфорочная. Совмещенный санузел и крошечная прихожая. За наши с мамой 64 кв. м мы получили квартиру площадью около 50 кв. м, причем в самом дешевом доме. Дом был пятиэтажный, без лифта, из силикатного кирпича. Полы в квартире дощатые, крашеные (потом мы настелили паркет), потолки низкие.
( Collapse )

Про нас с дочерью. Новая квартира


В 1963 году Зарядье снесли, и мы получили двухкомнатную квартиру у Северного Речного вокзала. Квартира так называемая малогабаритная. В двух комнатах 23 кв. м – 14,5 и 8,5 кв. м. Мне кажется, я эту квартиру уже описывала. Санузел там был крошечный, ванна сидячая. Прихожая тоже была очень маленькая. Вешалку на стену как-то повесили, а калошницу уже некуда было поставить. И никаких подсобных помещений – пылесос девать некуда. Правда, кухня была приличная – 7 кв. м, а плита двухконфорочная, так что я с моей любовью к кулинарии и застольям с гостями оказалась в трудном положении. Я использовала одновременно две конфорки, духовку, а если ожидались гости, то еще две электроплитки. Для посуды Игорь сколотил специальный стеллаж с полками шириной 30 см. Мы ухитрились втиснуть в кухню еще привезенную из квартиры в Зарядье старинную кушетку рекамье, на ней у нас иногда гости ночевали. Квартира была маленькая, но отдельная, а всех жильцов нашего огромного дома в Зарядье переселили в Свиблово и вселили в коммунальные квартиры. Александру Ивановну, Валю, ее мужа Славу вселили в коммунальную квартиру. Валя и Слава поженились перед самым переездом. Собственно, предстоящее переселение ускорило их решение о заключении брака. И тем не менее, эту семью, в сущности, две семьи, Александру Ивановну и Валю с мужем, вселили в коммунальную квартиру. Квартира была трехкомнатная, две смежные комнаты получили Тареевы и отдельную комнату получила так называемая «подселенка». Это называлось получить квартиру с подселением. Правда, Вале удалось вскоре купить однокомнатную кооперативную квартиру, и эту квартиру она обменяла с подселенкой на ее комнату. Однокомнатная кооперативная квартира и комната в коммуналке – это был, конечно, неравный обмен, и подселенка ей ничего не доплатила. Но все-таки Тареевы оказались в отдельной трехкомнатной квартире. Мы получили отдельную квартиру потому, что Феликс дал Игорю справку о том, что он состоит на учете в психдиспансере, что было правдой. Были две категории граждан, которым предоставляли отдельные квартиры: страдающие психическими заболеваниями и больные туберкулезом.

В нашей новой маленькой квартире было какое-то очарование. Окна выходили на две стороны, и в квартире всегда было солнце. В жаркие летние дни и теплые ночи в квартире пахло хвоей, хотя лес был от нас в трех автобусных остановках. У нас был большой балкон, на котором мы устроили настоящий цветник. И с точки зрения экологии это место было очень хорошим. Все мои болезни – и хронический тонзиллит, и хронический плеврит – прошли через несколько месяцев после переезда в эту квартиру.
( Collapse )

Еще немного о жизни в Новогирееве


Хочу еще немного написать о том времени, которое сейчас вспоминается мне как счастливое.

Моя мама своим детям и внукам никогда ничего не запрещала, ничего им не навязывала и ничего от них не требовала. Казалось бы, что при таком воспитании они должны были вырасти избалованными и недисциплинированными. Но этого не было. Мама детей и внуков очень любила, и они платили ей взаимностью, и между ними было полное взаимопонимание. Дети и внуки ее так любили, что старались сделать все, чтобы ее порадовать, и боялись огорчить. Выходит, что любовь вернее подчиняет себе и лучше дисциплинирует, чем приказы и насилие.

А Лена у нас вообще была образцово-показательным ребенком с раннего детства и до сегодняшнего дня. У нас с ней никогда не было никаких проблем. Она всегда вела себя идеально. Очень хотела все делать «правильно». Когда она пошла в первый класс, то спросила у меня, кто она по национальности. Я сказала, что у нее мама – еврейка, а папа – русский, и значит, она наполовину еврейка, наполовину русская. Она сказала: «А если спросят про национальность, то что же мне сказать?» Я ответила: «Вот так и скажи, что ты наполовину еврейка и наполовину русская». Она сказала: «А если нужно будет написать национальность? Нельзя же написать половинка на половинку». Я ответила: «Тогда выберешь что хочешь. Хочешь, напиши, что ты еврейка, хочешь напиши, что ты русская». Она воскликнула с отчаянием в голосе: «Я не хочу писать, как я хочу, я хочу написать, как правильно!» Вот «правильность» была ее основной жизненной идеей. А мерилом правильности, конечно, была бабушка.
( Collapse )

Всесоюзная книжная палата в моей жизни. Окончание


Однажды, идя по коридору в Палате, я встретила Сусанну, с которой вместе училась в МГУ. Оказалось, что она работает в отделе периодики на третьем этаже. Каждый день она проходит по этому коридору и утром, идя на работу, и вечером, возвращаясь с работы, а встретились мы только сегодня, хотя уже год работаем в одном учреждении. Я училась на одном курсе не с Сусанной, а с ее сестрой Надей, она была на два года, и соответственно, на два курса старше Сусанны. Надя ужасно важничала, была прямо надута важностью, как индюк. И мы с моей главной подругой студенческих лет Ритой называли ее индюшка, за глаза иначе не называли. А Сусанна была милая и скромная девушка и нравилась нам. Я была рада встретить в Палате знакомого человека. Сусанна иногда подходила ко мне поболтать. Это заметила Лика и сказала мне, что с Сусанной дружить нельзя и разговаривать с ней нужно осторожно, потому что она стукачка. Я не поверила и рассказала Сусанне, что слышала, что она стукачка. Сусанна спросила, кто мне сказал. Я сказала, что неважно кто, потому что я не поверила. Если бы поверила, то ей бы не рассказала. Сусанна сказала, что она думает, что мне это сказала Лика. Я спросила, почему. Она объяснила, что мне это сказал человек, который ко мне хорошо относится, сказал, чтобы меня предостеречь, поэтому она думает, что это была Лика. Я сказала, что Лика не единственный человек в Палате, который ко мне хорошо относится. Сусанна продолжала меня допрашивать, хотела, чтобы я непременно назвала того, кто мне это сказал. Она была так настойчива, что я подумала, может, Лика сказала правду. Сусанна не была похожа на стукачку, я человек сталинской школы, и у меня нюх на стукачей.
( Collapse )

Пропущенные 15 лет. Продолжение-3

Дорогие мои, мне прочли ваши комментарии к предыдущему посту (про инфаркт). Большое вам за них спасибо. Вы ко мне бесконечно добры и снисходительны. Ваша доброта и поддержка не дают мне уйти, перешагнуть порог. Если бы не это, я бы давно ушла, в конце 2010 года. Но не могу с вами расстаться, хочется вам много ещё чего рассказать. Пока вам интересно, я буду продолжать рассказывать, ну вот сколько хватит сил. Спасибо вам.

В девятом классе Лена стала барышней, и я считала, что ее нужно хорошо одевать, для девушки это очень важно. Ленин гардероб стал буквально моей сверхценной идеей, я ей все время что-нибудь покупала. Игорь говорил: «Может быть, ты остановишься, и мы для разнообразия купим что-нибудь для тебя? Лена тебе ни разу спасибо не сказала. Либо ей не нравится то, что ты ей покупаешь, либо она не придает этому значения». Но я не могла остановиться. Как-то после работы я зашла в комиссионку и увидела там черную смушковую шубу, почти каракулевую, и сравнительно недорого. Конечно, у меня не было с собой денег на шубу. Но магазин уже закрывался. И я пришла домой, достала все деньги, что были у нас, взяла у мамы все, что у нее было, недостающее одолжила у соседей до завтра. Назавтра я могла взять деньги на работе в кассе взаимопомощи. Утром к открытию магазина я уже стояла под дверью, боялась, что шубу перекупят. Я купила шубу, но Лена не проявила к ней никакого интереса, и я не помню, чтобы она ее носила. Не носила она также длинный красивый жакет из цигейки, который я ей купила, не любила мех.

Кроме готовых вещей из магазина мы еще шили Лене платья у Зои Васильевны. Эта портниха жила недалеко от нас, и познакомила меня с ней Евгения Яковлевна, архитектор, она ходила в наш отдел ЦНТБ просматривать новые зарубежные архитектурные журналы. Евгения Яковлевна тоже жила недалеко от нас, и мы с ней вместе ездили на работу и с работы на электричке, рядом была платформа Ленинградская. Так мы с ней подружились. Евгения Яковлевна сказала, что Зоя Васильевна – родственница великой Ламановой, то ли внучка, то ли племянница. Она честно сказала, что если у Ламановой была линия, то про Зою Васильевну этого не скажешь. Тем не менее она Зою Васильевну ценила и шила у нее. Мы стали шить у Зои Васильевны платья для Лены и уже от нее не вылезали, и я для себя сшила у нее пару платьев. Платье для выпускного вечера в школе было причиной моих бессонных ночей. Я купила для него жемчужно-серую ткань с интересной выделкой – она называлась улитка, и сшили для Лены платье, которое мне очень нравилось. Но я не помню, надевала ли она его после выпускного.
( Collapse )

ЗАМЕТКИ ФИЛОЛОГА. Продолжение.

Дорогие френды!
Вы верно уже заметили, что о чем бы я ни писала, я пишу о себе. Не Есенин, а Есенин в моей жизни, не поэзия, а поэзия в моей жизни, и, конечно, не война, а война в моей жизни. Как бы ни называлась тема, я пишу не столько о теме, сколько о своих отношениях с ней. И воспоминания составляют значительную часть объема постов, чему бы они ни были посвящены. И здесь также. Я назвала эти посты научно-бесстрастно «Заметки филолога», но это не более чем результат «Ума холодных наблюдений и сердца горестных замет».

В прошлом посте я написала о том, что соседство с «великим, могучим, правдивым и свободным» русским языком, а также с литературой на этом языке, нанесло ущерб украинскому. В Российской империи украинский язык преследовался, а в советское время его пытались развивать и защищать. Все советские служащие на Украине обязаны были знать украинский язык, уметь говорить на нем и писать. Время от времени для них устраивались экзамены по украинскому языку. Об этих экзаменах ходили анекдоты. Например, такой.


Начальник должен сдавать экзамен по украинскому языку, боясь провалиться, взял с собой секретаршу, чтобы она ему подсказывала. Его просят сказать, как по-украински называются 12 месяцев года. Он называет одиннадцать, а название двенадцатого – декабря, вспомнить не может (декабрь называется «грудень»). Начальник смотрит на секретаршу, ждет подсказки, секретарша показывает рукой на грудь и начальник бойко выпаливает «Цыцень!»
( Collapse )

ИЗ АРХИВА. ЗАМЕТКИ ФИЛОЛОГА (ОБ УКРАИНСКОМ ЯЗЫКЕ)

Мой друг Семен живет в Израиле, но продолжает интересоваться тем, что происходит на его родине, и в бывшем Советском Союзе не меньше чем тем, что происходит в Израиле. Так вот, он мне позвонил из Израиля, и сказал, что в интернете очень живо обсуждается принятый на Украине Закон об языке, в соответствии с которым статус государственного языка имеет только украинский язык. Ну, а русский язык вторым государственным языком не является.

Семен вспомнил, что когда-то у меня были посты на эту тему, и сказал, что я должна их вытащить из архива, и поставить это еще раз. Я его послушалась и делаю это. Я считаю, что закон о языке, принятый на Украине, правильный закон. Более того, совершенно необходимый закон, украинский язык надо спасать, он лежит в руинах, его нужно воссоздавать из обломков. А это прекрасный язык, и на нем есть богатая литература — Тарас Шевченко, Панас Мирный, Леся Украинка, Иван Франко, Михаил Коцюбинский, можно долго перечислять поэтов, прозаиков и драматургов – украинских классиков… И богатая советская украинская литература - Павло Тычина, Володимир Сосюра, Микола Бажан, Максим Рыльский, Платон Воронько … Я люблю Леонида Первомайского, и стихи его и прозу. Я думаю, есть много украинских писателей, которых я не знаю. Но даже несмотря на богатую национальную литературу, украинский язык в опасности. Об этом можно судить даже по тому, что говорят противники закона о языке. Этот закон встретили с возмущением не только у нас в России, но, если верить телевидению, им возмущаются и русскоязычные украинцы. Они говорят, что русский язык должен иметь статус государственного, потому что на нем говорит 80 процентов населения Украины. Ну, если это действительно так, то что такое тогда украинский народ, нация? Нация это язык, национальный менталитет закодирован в языке, во всей полноте и со всеми деталями. Тот, для кого родной язык русский, кто думает на русском, тот русский человек, кем бы он себя ни считал. Он может не считать себя русским, он может ненавидеть русских, но делать это он будет по-русски. Выходит, что украинцы составляют всего 20 процентов населения страны. Ради этих 20 процентов Украине не стоило отделяться от России. Нация — это язык, и если украинцы хотят считать себя нацией, им нужно восстанавливать и развивать свой язык. И делать это лучше всего в условиях, когда украинский язык - единственный государственный. Принятый на Украине закон о языке жесткий, непопулярный, и для многих неудобный, на данном этапе развития совершенно необходим.

* * *

Дорогие френды, я осталась совсем одна, мои помощники кто уехал в отпуск в дальние страны, кто заболел, так что ничего нового я написать не могу. Поэтому я нашла в архиве и ставлю текст более чем месячной давности.

( Collapse )